Максимов, Бакунин, I.7 Человек как покоритель природы

Политическая философия Бакунина

Собрал и отредактировал Г.П. Максимов

.

Часть I. Философия

.

Глава 7. Человек как покоритель природы

.

Только человек делает то, что не могут делать все другие виды животных, вместе взятые. Он действительно преобразовал большую часть поверхности земного шара; он превратил ее в место, благоприятное для существования, для человеческой цивилизации. Он победил и подчинил себе природу. Он превратил этого врага, этого первоначально страшного деспота в полезного слугу или по крайней мере в союзника, столь же мощного, как и преданного.

Что значит покорить природу?

Однако следует отдавать себе полный отчет в подлинном смысле выражений: победить природу, подчинить природу… Воздействие человека на природу, так же фатально определенное законами природы, как и всякое другое действие в мире, есть продолжение, несомненно очень непрямое, механического, физического и химического действия всех сложных и простых неорганических сущих; это — более прямое продолжение воздействия растений на свою естественную среду и ближайшее продолжение все более и более развитого и самосознающего действия всех видов животных. Оно в самом деле есть не что иное, как животное действие, но направленное развивающимся разумом, наукой; впрочем, развивающийся интеллект и эта наука сами представляют собой лишь новое

превращение материи в человеке. Отсюда следует, что когда человек действует на природу — это еще природа, которая воздействует на самое себя. Как видно, никакой бунт человека против природы невозможен. [1]

Человек и законы природы.

Значит, человек никогда не может бороться против природы; следовательно, он не может ее ни победить, ни подчинить; даже тогда, как я сказал, когда он предпринимает и совершает действия, которые по видимости в наибольшей степени противны природе, он подчиняется законам природы. Ничто не может освободить его от нее, он — ее совершенный раб. Но это рабство не единственное, так как всякое рабство предполагает два существа, существующие одно вне другого, причем одно подчинено другому. Человек не находится вне природы, ибо сам есть не что иное, как природа; значит, он не может быть ее рабом. [2]

Однако в лоне самой этой природы существует рабство, от которого человек обязан освободиться, если не хочет отказаться от своей человечности, — это рабство естественного мира, который его окружает и который обычно называют внешней природой. Это совокупность вещей, явлений и живых существ, неотступно преследующих и постоянно окружающих его со всех сторон, без которых и вне которых н, правда, не мог бы прожить ни минуты, но которые тем не менее, как кажется, плетут против него заговор, так что в любой момент своей жизни он вынужден защищать от них свое существование. Человек не может обойтись без этого внешнего мира, так как он может жить только в нем и может питаться только за его счет; и в то же самое время он должен его остерегаться, так как этот мир, как кажется, всегда стремится в свою очередь пожрать его. [3]

Каково же тогда значение слов: бороться с природой, подчинить природу? Здесь есть вечное недоразумение, которое объясняется двойным смыслом, обычно придаваемым слову природа. В одном случае ее рассматривают как всеобщую мировую совокупность вещей и существ, а также естественных законов; против так понимаемой природы, как я сказал, никакая борьба невозможна; так как природа охватывает и содержит все, она является абсолютным всемогуществом, единственным сущим. В другом случае под словом природа понимают более или менее ограниченную совокупность явлений, вещей и существ, которые окружают человека, — одним словом, его внешний мир. Против этой внешней природы борьба не только возможна — она фатально необходима, фатально навязана мировой природой всему, что живет, всему, что существует;

Ибо всякое существующее и живое существо, как я уже заметил, несет в себе следующий двойной естественный закон: 1) оно не имеет возможности жить вне своей естественной среды или своего внешнего мира; 2) оно может поддерживать себя, лишь существуя, лишь живя в ущерб этой среде, этому миру, постоянно борясь против этой среды, этого мира.

Необходимость борьбы с внешней природой.

Значит, этот мир или эту внешнюю природу человек, оснащенный способностями и свойствами, которыми его одарила всеобщая природа, может и должен победить, может и должен побороть; рожденный в первоначальной квазисовершенной зависимости от внешней природы, он должен в свою очередь покорить ее и отвоевать у нее свою собственную свободу и свою человечность. [4]

До всякой цивилизации и до всякой истории, в исключительно отдаленную эпоху и в течение периода времени, который мог длиться неизвестное число тысяч лет, человек сначала был лишь диким животным среди многих других диких животных — может быть, как горилла или очень близкий к горилле сородич. Он, как плотоядное или скорее всеядное животное, был несомненно более прожорлив, более свиреп, более жесток, чем его родня из других видов. Он вел, как и они, разрушительную войну, и, как они, он работал.

Идеальное состояние: Что вывело человека из животного рая?

Таким было девственное состояние, как его превозносят всевозможные религии, идеальное состояние, столь расхваленное Жан-Жаком Руссо. Кто вырвал человека из этого животного рая? Его развивающийся интеллект, естественно, непременно и последовательно прилагающийся к его животному труду… Человеческий разум развивается, прогрессирует лишь посредством познания действительных вещей и фактов, посредством сознательного наблюдения и посредством все более и более точного и подробного установления существующих между ними отношений и упорядоченной последовательности естественных явлений, различных порядков их развития, или, одним словом, всех присущих им законов.

Знание законов природы способствует достижению целей человека.

В момент, когда человек приобрел знание законов, которым подчинены все действительные существования, включая его собственное, он научается сначала предвидеть некоторые явления, что позволяет ему их предупредить или гарантировать себя от тех из их последствий, которые могли бы стать для него пагубными и вредными. Кроме того, это знание законов, направляющих развитие естественных явлений, примененное к его мускульному, первоначально чисто инстинктивному или животному труду, позволяет ему постоянно извлекать пользу из этих же самых естественных явлений и всех вещей, совокупность которых составляет внешний мир, который первоначально был столь враждебен ему, но который затем благодаря этой научной краже в конечном счете мощно способствует осуществлению его цели. [5]

Человек медленно осваивает огонь.

Прошло много веков, прежде чем человек, дикий и столь же мало разумный, как обезьяны, научился этому ныне столь рудиментарному, столь тривиальному и в то же время столь ценному искусству разжигать огонь в печи и умело пользоваться огнем для своего собственного употребления… Самые простые искусства, которые в это время составляли основы домашнего хозяйства наименее цивилизованных народов, стоили первым человеческим поколениям огромных изобретательных усилий. Это объясняет приводящую в отчаяние медлительность человеческого развития на протяжении первых веков истории по сравнению с быстрым развитием наших дней.

Знание — оружие победы.

Таков, значит, способ, которым человек преобразовал и продолжает преобразовывать, побеждать и подчинять свою среду, внешнюю природу. Разве он это делает посредством бунта против законов той мировой природы, которая, охватывая все, что есть, составляет также его собственную природу? Напротив, именно посредством познания, самого почтительного и самого скрупулезного наблюдения этих законов ему не только удается постепенно освободиться от ига внешней природы, но в свою очередь еще и покорить ее, по крайней мере частично.

Но человек не довольствуется этим воздействием на собственно внешнюю природу. Поскольку есть разум, способный отвлечься от своего собственного тела и своей собственной личности и рассматривать ее как внешний объект, человек, постоянно побуждаемый присущей его существу потребностью, применяет тот же способ, тот же метод для изменения, для исправления, для совершенствования своей собственной природы. Он представляет собой естественное внутреннее иго, которое человек также должен сбросить.

Это иго представляется ему сначала в форме его несовершенств и слабостей или даже его индивидуальных как телесных, так и умственных и нравственных болезней; затем в более общей форме своей дикости или своей животности перед лицом своей человечности, поскольку последнее осуществляется в нем поступательно посредством коллективного развития его социальной среды. [6]

Борьба с внутренним рабством.

Чтобы победить это внутреннее рабство, у человека нет также никакого иного средства, кроме науки о естественных законах, которая направляет его индивидуальное и его коллективное развитие, а также приложение этой науки как к его индивидуальному воспитанию (гигиеной, гимнастикой своего тела, своих чувств, своего ума и своей воли и посредством разумного образования), так и к постепенному преобразованию социального порядка.

Мировая природа не враждебна человеку.

Будучи последним продуктом природы на земле, человек продолжает, если можно так сказать, посредством своего индивидуального и социального развития ее дело, творение, движение и жизнь. Самые разумные, самые отвлеченные и как таковые самые удаленные от того, что называют обычно природой, его мысли и его действия суть не что иное, как ее новые творения или проявления. Значит, с этой мировой природой у человека не может быть никакого внешнего отношения, ни рабства, ни борьбы, так как он носит эту природу в самом себе и ничего собой не представляет вне ее. Но, изучая эти законы, отожествляя себя некоторым образом с ними, преобразуя их психологическим способом, свойственным его мозгу, в человеческие идеи и человеческие убеждения, он освобождается от тройного ига, которое ему навязывают сначала внешняя природа, затем его собственная природа и, наконец, общество, продуктом которого он является. [7]

Никакой бунт невозможен против мировой природы.

После всего того, что я только что сказал, мне кажется очевидным, что никакой бунт против того, что я называю причинностью или мировой природой, невозможен для человека: она его окружает, она его пронизывает, она и вне его, и в нем самом, она составляет все его бытие. Бунтуя против нее, он бунтовал бы против самого себя. Очевидно, что для человека невозможно признать только слабость попытки и нужды в подобном бунте, так как, не существуя вне мировой природы и нося ее в самом себе, находясь в любой момент своей жизни в полном тожестве с ней, он не может ни рассматривать себя, ни чувствовать себя перед ней в качестве раба.

Напротив, только изучая и присваивая себе, если можно так выразиться, посредством мысли вечные законы этой природы, — законы, которые проявляются равным образом и во всем том, что составляет его внешний мир, и в его собственном индивидуальном развитии: телесном, умственном и нравственном, — он добивается постепенно сбрасывания ига внешней природы, ига своих собственных естественных несовершенств и, как мы увидим позднее, ига авторитарно установленной социальной организации.

Дихотомия духа и материи.

Но как тогда могла возникнуть в уме человека эта историческая мысль о разделении ума и материи? Как можно было понять беспомощную, смешную, но также историческую попытку бунта против природы? Эта мысль и эта попытка современны историческому творению идеи бога; они были ее необходимым следствием. Сначала под словом «природа» человек подразумевал только то, что мы называем внешней природой, включая его собственное тело; а то, что мы называем мировой природой, он назвал Богом; с тех пор законы природы стали не законами, присущими природе, но проявлениями божественной воли, заповедями Бога, навязанными свыше как природе, так и человеку. После этого человек, вступившись за этого созданного им самим Бога против природы и против самого себя, взбунтовался против нее и создал свое собственное политическое и социальное рабство.

Таким стало историческое дело всех религиозных догм и культов. [8]

.

[1] PHC; G I 250. {Бакунин М.А., Избранные философские сочинения и письма, Москва, 1987, стр. 380, 383, «Философские рассуждения о божественном призраке, о действительном мире и о человеке»}

[2] Ibid., 250. {там же, стр. 383}

[3] Ibid., 225. {там же, стр. 353–354}

[4] Ibid., G I 250–251; F III 287–288. {там же, стр. 383–384}

[5] Ibid., G I 251–252. {там же, стр. 384–385}

[6] Ibid., 252. {там же, стр. 385–386}

[7] Ibid., G I 253; F III 293. {там же, стр. 386–387}

[8] Ibid., G I 254; F III 295. {там же, стр. 387}

.

{Maximoff (Ed), The Political Philosophy of Bakunin

Короткая ссылка на эту главу

.

Часть I. Философия. Глава 1. Мировоззрение}

Часть I. Философия. Глава 6. Человек: Животная и человеческая природа}