J.1 Анархисты вовлечены в социальную борьбу?
J.1.1 Почему важна социальная борьба?
J.1.2 Анархисты против реформ?
J.1.3 Почему анархисты против реформизма?
J.1.4 Как анархисты относятся к кампаниям «одного вопроса»?
J.1.5 Почему анархисты пытаются перейти от частной к обшей социальной борьбе?
Да. Анархизм — это прежде всего движение, которое стремится не только анализировать мир, но и его изменить. Поэтому анархисты стремятся участвовать в социальной борьбе и побуждать к ней. Социальная борьба включает забастовки, марши, протесты, демонстрации, бойкоты, захваты и так далее. Такие действия показывают, что «дух восстания» жив и здоров, что люди думают и действуют за себя и против того, что власти хотят от них. Это, в глазах анархистов, играет ключевую роль в содействии создания семян анархии внутри капитализма.
Анархисты считают, что социалистические тенденции развиваются в обществе по мере того, как люди видят преимущества сотрудничества, и особенно когда взаимопомощь развивается в борьбе против власти, угнетения и эксплуатации. Анархизм, как утверждал Кропоткин, «зародился в повседневной борьбе.» [Environment and Revolution , p.58] Поэтому анархисты не противопоставляют анархию капитализму абстрактно, а рассматривают ее как тенденцию внутри системы и против нее — тенденцию, созданную борьбой, которая может быть развита до такой степени, что может заменить господствующие структуры и социальные отношения новыми, более свободными и гуманными. Эта перспектива показывает, почему анархисты вовлечены в социальную борьбу — она является выражением этих тенденций внутри капитализма, но против него, которая в конечном итоге может его заменить.
Однако есть еще одна причина, по которой анархисты вовлечены в социальную борьбу, а именно тот факт, что мы являемся частью угнетенных и, как и другие угнетенные люди, боремся за нашу свободу и чтобы сделать нашу жизнь лучше здесь и сейчас. Не в каком-то далеком будущем мы хотим увидеть конец угнетения, эксплуатации и иерархии. Именно сегодня, в нашей собственной жизни, анархист хочет завоевать нашу свободу или, по крайней мере, улучшить нашу ситуацию, уменьшить угнетение, господство и эксплуатацию, а также увеличить личную свободу, ибо «каждый удар, нанесенный институтам частной собственности и правительству, каждое возвышение совести человека, нарушение нынешних условий, всякая разоблаченная ложь, каждая часть человеческой деятельности, выведенная из-под контроля властей, каждое усиление духа солидарности и инициативы — шаг к Анархизму.» [Errico Malatesta, Towards Anarchism, p. 75] Мы сознаём, что часто не делаем этого, но сам процесс борьбы может помочь создать более либертарный взгляд на общество:
«Какими бы ни были практические результаты борьбы за немедленные достижения, величайшая ценность заключается в самой борьбе. Ибо таким образом рабочие [и другие угнетенные слои общества] узнают, что интересы начальства противоположны их интересам и что они не могут улучшить свои условия и тем более освободиться, если не объединятся и не станут сильнее начальников. Если им удастся получить то, что они требуют, им будет лучше: они будут зарабатывать больше, работать меньше часов и у них будет больше времени и энергии для размышлений о вещах, которые имеют для них значение, и будут немедленно предъявлять более высокие требования и иметь большие потребности. Если они не добьются успеха, они будут вынуждены изучить причины своей неудачи и признать необходимость более тесного единения и большей активности, и в конце концов они поймут, чтобы победа была незыблемой и определенной, необходимо разрушить капитализм. Революционное дело, дело нравственного возвышения и освобождения рабочих [и других угнетенных слоев общества] должно выиграть от того, что рабочие [и другие угнетенные люди] объединяются и борются за свои интересы.» [Малатеста, Errico Malatesta: His Life and Ideas, p. 191]
Следовательно, «мы, как анархисты и рабочие, должны побуждать и поддерживать» рабочих и других угнетенных людей «бороться, и присоединяться к ним в их борьбе.» [Малатеста, см. там же, p. 190] Это происходит по трем причинам. Во-первых, борьба помогает генерировать либертарные идеи и движения, которые могут помочь сделать существующее общество более анархичным и менее угнетающим. Во-вторых, борьба порождает людей, движения и организации, которые являются либертарными по своей природе и которые потенциально могут заменить капитализм более гуманным обществом. В-третьих, потому что анархисты являются частью угнетенных и поэтому заинтересованы в участии и демонстрации солидарности с борьбой и движениями, которые могут улучшить нашу жизнь здесь и сейчас («вред одному — вред всем» {«an injury to one is an injury to all»}).
Как мы увидим в разделе J.2, анархисты побуждают к прямому действию в рамках социальной борьбы, а также отстаивают анархические идеи и теории. Однако здесь важно отметить, что социальная борьба является признаком того, что люди думают и действуют самостоятельно и работают вместе, чтобы изменить сложившееся положение вещей. Говард Зинн совершенно прав:
«гражданское неповиновение … не наша проблема. Наша проблема — гражданское повиновение. Наша проблема в том, что многие люди во всем мире подчинились диктату руководителей своего правительства и пошли на войну, и миллионы были убиты из-за этого повиновения … Наша проблема в том, что люди во всем мире покорны перед лицом бедности, голода, глупости, войны и жестокости. Наша проблема в том, что люди послушны, пока тюрьмы полны мелких воришек, а все это время страной правят грандиозные воры. Это наша проблема.» [Howard Zinn, Failure to Quit, p. 45]
Поэтому социальная борьба является важным делом для анархистов, и мы принимаем в ней участие, насколько можем. Более того, анархисты делают больше, чем просто принимают участие. Мы боремся за избавление от системы, которая вызывает проблемы, с которыми борются люди. Мы объясняем анархизм тем, кто вовлечен в борьбу вместе с нами, и стремимся показать, что анархизм уместен в повседневной жизни людей, через такую борьбу и народные организации, которые они создают. Тем самым мы пытаемся популяризировать идеи и методы анархизма, а именно солидарность, самоуправление и прямое действие.
Анархисты не занимаются абстрактной пропагандой (станьте анархистом, дождитесь революции — если бы мы это сделали, по словам Малатесты, «этот день никогда не наступит.» [Malatesta, см. там же, p. 195]) Мы знаем, что наши идеи заслуживают внимания и уважения только тогда, когда мы сможем показать их уместность в сегодняшней повседневной жизни людей и показать, что анархический мир возможен и желателен. Другими словами, социальная борьба — это «школа» анархизма, средство, с помощью которого люди становятся анархистами и анархические идеи претворяются в жизнь. Отсюда вытекает важность социальной борьбы и участия в ней анархистов.
Прежде чем обсуждать вопросы, связанные с социальной борьбой, важно указать здесь, что анархисты заинтересованы в борьбе со всеми формами угнетения и не ограничиваются чисто экономическими вопросами. Иерархический и эксплуататорский характер капиталистической экономики составляет только часть истории — для продолжения её функционирования необходимы другие формы угнетения (не говоря уже о тех, которые связаны с государством), которые являются результатом её работы (в дополнение к тем, которые унаследованы от предыдущих иерархических и классовых систем). Господство, эксплуатация, иерархия и угнетение не остаются на рабочем месте. Они наводняют наши дома, нашу дружбу и наши сообщества. С ними нужно бороться везде, а не только на работе.
Поэтому анархисты убеждены, что человеческая жизнь и борьба с угнетением не могут быть сведены к одним только деньгам и, действительно, «склонность к экономическому редукционизму теперь представляет собой фактически мракобесие. Она не только разделяет буржуазную тенденцию превращать материальный эгоизм и классовый интерес в центральные элементы истории, но также очерняет все попытки переступить пределы этого образа человечества как всего лишь экономического существа … изображая их в лучшем случае как простые ‘заметки на полях’, в худшем как ‘благонамеренную идеологию среднего класса’ или насмешливо как ‘диверсионными’, ‘утопическими’ и ‘нереалистичными’ … Капитализм, несомненно, не создавал ‘экономику’ или ‘классовый интерес’, но он разрушил все человеческие черты — будь то созерцательное мышление, любовь, общность, дружба, искусство или самоуправление — с помощью авторитета экономических расчетов и правила количества. Его ‘итог’ — это сумма баланса, а его основной словарь состоит из простых чисел.» [Murray Bookchin, The Modern Crisis, pp. 125–126]
Другими словами, такие вопросы, как свобода, справедливость, достоинство личности, качество жизни и т.д., не могут быть сведены к категориям капиталистической экономики. Анархисты думают, что любое радикальное движение, которое делает это, не понимает природы системы, с которой оно борется (действительно, экономический редукционизм играет на руку капиталистической идеологии). Итак, когда анархисты принимают участие в социальной борьбе и призывают к ней, они не стремятся ограничить или свести ее к экономическим вопросам (какими бы важными они ни были). Анархист знает, что интересы человека выходят за пределы чисто материальных, и мы считаем важным принимать во внимание потребности эмоций, разума и духа так же, как и потребности живота:
«Классовая борьба сосредоточена не только вокруг материальной эксплуатации, но также вокруг и духовной эксплуатации. Кроме того, возникают совершенно новые проблемы: насильственные отношения, качество работы, экология (или, говоря в более общем смысле, психологическое и экологическое угнетение) … Такие термины, как ‘классы’ и ‘классовая борьба’, понимаемые почти исключительно как экономические категории и отношения, слишком однобоки, чтобы выразить универсализацию борьбы. Используйте эти ограниченные выражения, если хотите (целью по-прежнему остается правящий класс и классовое общество), но эта терминология с ее традиционными сопутствующими значениями не отражает размаха и многогранности борьбы … [и] не в состоянии охватить культурный и духовный бунт, происходящий вместе с экономической борьбой.» [Букчин, Bookchin, Post-Scarcity Anarchism, pp. 151–2]
Для анархистов эксплуатация и классовое правление являются лишь частью более широкой системы господства и иерархии. Материальные выгоды, следовательно, никогда не смогут полностью компенсировать угнетающие социальные отношения. По словам анархического персонажа, созданного анархическим писателем-фантастом Урсулой Ле Гуин, капиталисты «думают, что, если людям дать достаточно разных вещей, они вполне удовлетворятся даже жизнью в тюрьме.» [Ursula Le Guin, The Dispossessed, p. 120 {Ле Гуин, Обделенные}] Анархисты не согласны — и опыт социальных бунтов в «зажиточных» 1960-х годах подтверждает их аргументы.
Это неудивительно, поскольку, в конечном счете, «антагонизм [между классами] носит скорее духовный, чем материальный характер. Никогда не будет искреннего взаимопонимания между начальством и рабочими … потому что начальники, прежде всего, хотят оставаться начальниками и всегда получать больше власти за счет рабочих, а также в результате конкуренции с другими начальниками, в то время как рабочие насытились начальством и больше не хотят.» [Malatesta, см. там же, p. 79]
.
Часто задаваемые вопросы об анархизме. (An Anarchist FAQ)
