J.1.3 Почему анархисты против реформизма?
Во-первых, следует отметить, что борьба за реформы в условиях капитализма не есть то же самое, что реформизм. Реформизм — это идея о том, что реформ при капитализме достаточно самих по себе и попытки изменить систему невозможны (и нежелательны). В силу этого все анархисты против этой формы реформизма — мы считаем, что система может быть (и должна быть) изменена, и до тех пор, пока это не произойдет, любые реформы, какими бы существенными они ни были, не доберутся до сути социальных проблем.
Кроме того, особенно в старом социал-демократическом рабочем движении, реформизм также означал веру в то, что социальные реформы могут быть использованы для преобразования капитализма в социализм. В этом смысле только анархистов-индивидуалистов и мутуалистов можно считать реформистами, поскольку они считают, что их система взаимного банковского обслуживания может преобразовать капитализм в свободную систему. Однако, в отличие от социал-демократии, такие анархисты думают, что такие реформы не могут быть осуществлены посредством действий правительства, а могут быть осуществлены только людьми, создающими собственные альтернативы и решения своими действиями:
«Но опыт свидетельствует, и философия показывает, вопреки этому предубеждению, что любая революция, чтобы быть эффективной, должна быть спонтанной и исходить не из властных голов, а из недр народа: что правительство — реакционер, а не революционер: что у него не может быть никакого опыта в революциях, учитывая, что общество, которому только открывается эта тайна, проявляет себя не через законодательный декрет, а скорее через спонтанность её проявлений: что, в конечном счете, единственная связь между правительством и трудом заключаетcя в том, что этот труд, самоорганизуясь, считает своей миссией упразднение правительства.» [Прудон, из книги Guerin, No Gods, No Master, vol. 1, p. 52]
Так что, анархисты выступают против реформизма, потому что он забирает силу и энергию из революционных движений, предоставляя простые, несомненно краткосрочные «решения» глубоких социальных проблем. При таком подходе реформисты могут представить общественности то, что они сделали, и сказать: «Смотрите, теперь все лучше. Система сработала.» Проблема в том, что со временем проблемы будут только расти, потому что реформы изначально не решали их. Воспользуемся превосходной аналогией Александра Беркмана:
«Если бы вы воплотили идеи [реформаторов] в своей личной жизни, вы не вырвали бы болящий гнилой зуб разом. Сегодня вы вытащили бы его немного, на следующей неделе еще немного, в течение несколько месяцев или лет, и к тому времени вы будете готовы вытащить его полностью, так что это не должно быть так больно. Такова логика реформатора. Не будьте ‘слишком поспешны’, не вырывайте больной зуб сразу.» [Alexander Berkman, What is Anarchism?, p. 64]
Вместо того, чтобы пытаться изменить первопричину проблем (а именно в иерархической, деспотической и эксплуататорской системе), реформисты пытаются улучшить симптомы. Повторимся словами Беркмана:
«Предположим, в вашем доме лопнула труба. Вы можете поставить ведро под местом разрыва, чтобы собрать вытекающую воду. Вы можете и дальше ставить туда ведра, но пока вы не почините лопнувшую трубу, утечка будет продолжаться, сколько бы вы не ругались по поводу этого … пока не почините сломанную социальную трубу.» [см. там же, pp. 67–8]
Чего реформизм не может сделать, так это устранить коренные причины реальных проблем, с которыми сталкивается общество. Поэтому реформисты стараются принять законы, которые снижают уровень загрязнения окружающей среды, а не работают над тем, чтобы покончить с системой, в которой загрязнение имеет экономический смысл. Или они принимают законы, улучшающие условия труда и безопасность, не избавляясь при этом от наемного рабства, которое создает боссов, чьи интересы они обслуживают, игнорирующих эти законы и постановления. Список бесконечен. В конечном итоге реформизм терпит поражение, потому что реформисты «добросовестно верят, что можно устранить существующее социальное зло, признавая и уважая, на практике, если не в теории, основные политические и экономические институты, являющиеся причиной и опорой этого зла.» [Малатеста, Errico Malatesta: His Life and Ideas, p. 82]
Революционеры, в отличие от реформистов, борются как с симптомами, так и с первопричинами. Они признают, что до тех пор, пока остается причина зла, любые попытки бороться с симптомами, какими бы необходимыми они ни были, никогда не доберутся до корня проблемы. Нет сомнений в том, что мы должны бороться с симптомами, однако революционеры признают, что эта борьба не является самоцелью и должна рассматриваться исключительно как средство увеличения силы рабочего класса и социальной власти в обществе до тех пор, пока капитализм и государство (т.е. первопричины большинства проблем) могут быть уничтожены.
Реформисты также склонны объективировать людей, которым они «помогают»: они представляют их как беспомощные, бесформенные массы, которым нужна мудрость и руководство «лучших умы», чтобы привести их в Землю Обетованную. Реформисты имеют хорошие намерения, но этот альтруизм порожден невежеством, что в долгосрочной перспективе разрушительно. Свободу нельзя дать, и поэтому любая попытка навязать реформы сверху не может помочь, но гарантирует, что с людьми обращаются как с детьми, неспособными принимать собственные решения и, в конечном счете, зависимыми от бюрократов, управляющих ими. Это видно по социальному жилью. Как утверждает Колин Уорд, «Вся трагедия государством предоставляемого некоммерческого жилья в аренду и эволюции этой формы владения в Великобритании заключается в том, что местные власти просто взяли на себя, хотя и менее гибко, роль домовладельца вместе со всей зависимостью и негодованием, которые она порождает.» [Colin Ward, Housing: An Anarchist Approach, p. 184]. Эта черта реформизма была умело использована правыми для подрыва государством субсидируемого жилья и других аспектов государства всеобщего благосостояния. Реформистские социал-демократы пожали, что посеяли.
Реформизм часто сводится к не более чем альтруистическому презрению к массам, которые рассматриваются как не более чем жертвы, нуждающиеся в помощи государства. Идея о том, что у нас может быть собственное видение того, чего мы хотим, игнорируется и заменяется видением реформистов, которые принимают за нас законы и проводят «реформы» сверху вниз. Неудивительно, что такие реформы могут быть контрпродуктивными — они не могут охватить сложность жизни и потребности тех, на кого распространяются. Реформисты фактически говорят: «Ничего не делайте, мы сделаем это за вас.» Вы можете понять, почему анархисты ненавидят такое отношение; анархисты — непревзойденные сами-делатели, и нет ничего, что реформисты ненавидят больше, чем людей, кто может позаботиться о себе, кто не позволит тем «помочь» им.
У реформистов могут быть хорошие намерения, но они не охватывают более широкой картины — сосредотачиваясь исключительно на узких аспектах проблемы, они предпочитают верить, что в них заключается вся проблема. В этом намеренно узком исследовании неотложных социальных проблем реформисты чаще всего оказываются контрпродуктивными. Катастрофа проектов реконструкции городов в Соединенных Штатах (и аналогичных проектов в Великобритании, когда в 1950-х и 1960-х годах междугородние рабочие сообщества переместили на окраины городов) являются примером реформизма в действии: расстроенные из-за растущих трущоб, реформисты поддерживали проекты, которые разрушали гетто и строили совершенно новое жилье для людей из рабочего класса. Они хорошо выглядели (поначалу), но они ничего не сделали для решения проблемы бедности и действительно создали больше проблем, разрушая сообщества и соседства.
По логике это не имеет смысла. Зачем ходить вокруг и около, если можно атаковать проблему напрямую? Реформисты выхолащивают социальные движения, смягчая и ослабляя их со временем. Профсоюзы AFL-CIO в США, как и профсоюзы в Западной Европе, уничтожили рабочее движение, сузив и направив трудовую активность в нужное русло, взяв власть у самих рабочих, которым она принадлежит, и передав ее в руки бюрократии. Британская лейбористская партия после более чем 100 лет реформистской практики сделала немного больше, чем управление капитализмом, увидела, что большинство ее реформ было подорвано правыми правительствами (и последующими лейбористскими правительствами!) и созданием руководства партии (в форме Новых лейбористов), которое во многих отношениях было таким же правым, как и Консервативная партия (если не в большей степени, как это было показано, когда они были у власти). Бакунин не удивился бы.
Также забавно слышать, как левые «революционеры» и «радикалы» предлагают реформистскую позицию, согласно которой капиталистическое государство может помочь трудящимся (действительно, использоваться для самоуничтожения!). Несмотря на то, что леваки обвиняют государство и капитализм в большинстве проблем, с которыми мы сталкиваемся, они обычно обращаются к капиталистическому государству за исправлением ситуации, не посредством оставления людей одних, а через более активное участие в жизни людей. Они поддерживают государственное жилье, государственные рабочие места, социальное обеспечение, финансируемые государством и регулируемые услуги по уходу за детьми, финансируемое государством «лечение» наркозависимости и другие программы и мероприятия, ориентированные на правительство. Если капиталистическое (и расистское/сексистское/авторитарное) правительство представляет собой проблему, как можно рассчитывать на то, что оно изменит положение вещей в пользу людей рабочего класса или других угнетенных слоев населения? Неужели никакие реформы, проводимые государством, не решат проблему? Как предложил Малатеста:
«Правительства и привилегированные классы, естественно, всегда руководствуются инстинктами самосохранения, консолидации и расширения своих полномочий и привилегий; и когда они соглашаются на реформы, это либо потому, что они считают, что они будут служить их целям, либо потому, что они это не чувствуют себя достаточно сильными для сопротивления, и уступают, опасаясь того, что в противном случае могло бы быть хуже.» [Malatesta, см. там же, стр. 81]
Поэтому реформы, достигнутые прямым действием, имеют иное качество и характер, чем реформы, проводимые реформистскими политиками, — последние будут служить интересам только правящего класса, поскольку они не угрожают его привилегиям, в то время как первые имеют потенциал для реальных изменений.
Это не означает, что анархисты выступают против всех государственных реформ или что мы присоединяемся к правым в стремлении их уничтожить (или, если на то пошло, с «левыми» политиками в стремлении «реформировать» их, т.е. ослабить их). Без народного социального движения, создающего альтернативы государству всеобщего благосостояния, так называемая «реформа» государства почти всегда означает атаки на наиболее уязвимые элементы общества в интересах капитала. Поскольку анархисты выступают как против государства, так и против капитализма, мы можем бесспорно противостоять, в то же время утверждая, что благосостояние богатых должно быть отменено задолго до того, как о благосостоянии многих даже начнут думать. См. Раздел J.5.15 для более подробного обсуждения государства всеобщего благосостояния и анархических взглядов на него.
Вместо того, чтобы побуждать людей рабочего класса к самоорганизации и созданию собственных альтернатив и решений своей проблемы (которые могут дополнять и в конечном итоге заменять любую деятельность государства всеобщего благосостояния, которая действительно полезна), реформисты и другие радикалы призывают людей убедить государство работать для них. Однако государство — это не сообщество, и поэтому, что бы государство ни делало для людей, вы можете быть уверены, что это будет в его интересах, а не в их интересах. Как выразился Кропоткин:
«Мы утверждаем, что государственная организация, будучи той силой, к которой меньшинство прибегало для установления и организации своей власти над массами, не может быть той силой, которая послужит уничтожению этих привилегий… экономическое и политическое освобождение человека будет создавать новые формы для своего выражения в жизни взамен установленных государством.
«Следовательно, главная цель Анархизма состоит в том, чтобы пробудить те созидательные силы рабочих масс, которые во все великие моменты истории выступали вперед для осуществления необходимых изменений …
«Вот почему Анархисты отказываются принимать на себя функции законодателей или государственных служащих. Мы знаем, что социальная революция не будет совершена посредством законов. Законы следуют только за свершившимися фактами … закон остается мертвой буквой, пока нет местных живых сил, необходимых для претворения тенденций, выраженных в законе, в свершившийся факт.
«С другой стороны … Анархисты всегда советовали принимать активное участие в тех рабочих организациях, которые ведут прямую борьбу Труда против Капитала и его защитника — Государства.
«Такая борьба … лучше, чем любые другие косвенные средства, позволяет рабочему добиться некоторых временных улучшений в нынешних условиях работы [и жизни в целом], в то время как она открывает его [или ее] глаза на зло, которое совершается Капитализмом и Государством, его поддерживающим, и пробуждает его [или ее] мысли о возможности организации потребления, производства и обмена без вмешательства капиталиста и Государства.» [Kropotkin, Modern Science and Anarchism, Freedom Press, 1912]
Поэтому, стремясь к реформам, анархисты выступают против реформизма и реформистов. Реформы не рассматриваются как самоцель, а как средство изменения общества снизу вверх и шаг в этом направлении:
«Каждый шаг к экономической свободе, каждая победа над капитализмом будет в то же время шагом к политической свободе — к освобождению от ига Государства … И каждый шаг к лишению государства любого из его полномочий и атрибутов будет помогать массам одержать победу над Капитализмом.» [Кропоткин, Kropotkin, см. там же]
Однако, несмотря ни на что, анархисты «никогда не признают институтов; мы предпримем все возможные реформы или добьёмся их с тем же духом, с каким вырывают оккупированные территории из вражеской хватки, чтобы продолжать наступление, и мы всегда будем оставаться врагами любого правительства.» Поэтому «неверно говорить», что анархисты «систематически выступают против улучшений, реформ. Они выступают против реформистов, с одной стороны, потому что их методы менее эффективны для защиты реформ от правительства и работодателей, которые уступают только из страха, и поскольку очень часто они предпочитают реформы, которые не только приносят сомнительные сиюминутные выгоды, но также служат для консолидации существующего режима и обеспечения заинтересованности рабочих в его дальнейшем существовании.» [Малатеста, Malatesta, см. там же, стр. 81 и 83]
Только люди рабочего класса, нашими собственными действиями и организациями, убирая государство и капитал с дороги, могут улучшить нашу жизнь, на самом деле, это единственное, что приведет к настоящим изменениям к лучшему. Побуждение людей к тому, чтобы полагаться на самих себя, а не на государство или капитал, может привести к появлению самостоятельных, независимых и, надеемся, более бунтарских людей. Люди рабочего класса, несмотря на то, что у них меньше возможностей в ряде областей нашей жизни, как из-за иерархии, так и из-за ограничительных законов, все же способны делать выбор в отношении наших действий, организации наших собственных жизней и нести ответственность за последствия своих решений. Мы также более чем способны определить, что является хорошей реформой существующих институтов, а что нет, и нам не нужны политики, информирующие нас о том, что в наших интересах (особенно когда речь идет о праве, стремящемся упразднить те части государства, которые не приспособлены исключительно к защите собственности). Думать иначе — значит уподоблять нас малолетним детям, считать нас менее полноценными, чем другие люди, и воспроизводить классическое капиталистическое представление о людях рабочего класса как о средствах производства, которыми можно пользоваться, плохо обращаться и выбрасывать по мере необходимости. Такое мышление закладывает основу для патерналистского вмешательства в нашу жизнь со стороны государства, обеспечивая нашу постоянную зависимость и неравенство — и продолжающееся существование капитализма и государства. В конечном итоге есть два варианта:
«Угнетенные либо просят и приветствуют улучшения как милостиво уступленное благо, признают законность власти, которая находится над ними, и это приносит больше вреда, чем пользы, помогая замедлить или сбивая с пути … процессы освобождения. Или вместо этого они своими действиями требуют и навязывают улучшения и приветствуют их как частичные победы над классовым врагом, используя их как побуждение к большим достижениям и, таким образом, как действительную помощь и подготовку к полному ниспровержению привилегий, то есть для революции.» [Малатеста, Malatesta, см. там же, стр. 81]
Реформизм вселяет людях первое отношение и тем самым способствует обеднению человеческого духа. Анархизм побуждает ко второму отношению и таким образом обеспечивает обогащение человечества и возможность значимых изменений. Почему думают, что обычные люди не могут устроить свою жизнь для себя так же хорошо, как государственные люди могут устроить ее не для себя, а для других?
.
Часто задаваемые вопросы об анархизме. (An Anarchist FAQ)
J.1.2 Анархисты против реформ?
